— Соображай быстрее, дядя!
— Нет, и не на Грибоедова…
— А где?!
Пацюк едва не ухватился за ворот Жумыгиной рубахи. Сам дьявол, казалось, дергал алкаша за нитки, заставляя его дарить надежду Пацюку и снова отнимать. Дьявол скалил зубы, отплясывал джигу в сонных зрачках Тимура Ма-нивальдовича, грозил Егору пальцем и показывал язык. Если сейчас этот идиот не вспомнит, куда в конце концов он отвез Мицуко, — дела стажера будут совсем плохи. Дока Забелин знает все. Знает даже больше, чем сам стажер.
Или думает, что знает.
А у Пацюка есть один-единственный козырь — вот этот болван, который в субботу вечером доставил Мицуко прямиком в гостиную к ее собственной смерти. Ждать пришлось еще несколько часов, прежде чем смерть вышла и пригласила Мицуко войти. Да, единственный козырь — этот болван и номер его машины. Если он не выжмет из Жумыги правильный ответ, козырь превратится в проходную карту ниже самой захудалой двойки — и над ней будет смеяться вся колода.
— Если ты сейчас не скажешь мне, куда ты отвез девушку, я тебя удавлю. — Пацюк сжал кулаки. — Удавлю вот этими самыми руками! И ни секунды об этом не пожалею. А у тебя язык вывалится и глаза из орбит выскочат.
— И ты в себя больше не то что портвейн “Три семерки”, ты в себя молока не вольешь! Я не шучу, слышишь?!
Должно быть, у Пацюка был такой решительный вид, что Жумыга понял: не шутит. Он раздулся, как древесная лягушка, и страшным голосом заорал:
— Вспомнил! Точно вспомнил! Это не канал Грибоедова! Это Добролюбова! Ты понимаешь, Добролюбова! Я почему спутал — оба революционеры, а их столько развелось, что черт ногу сломит. Точно — Добролюбова. Мы еще через Английский проспект ехали. Объехали — и привет! Добролюбова! До-бро-лю-бо-ва!!!
Закончив скандировать, Жумыга уставился на Пацюка. Он ждал поощрительную сахарную косточку в лице ста честно заработанных рублей.
Но Пацюк не спешил.
— Где конкретно ты ее высадил?
— Да она маленькая, эта улица. Ее можно за пять минут пройти.
— Где конкретно? — снова нажал Пацюк.
— Погоди, не напирай. Значит, мы тормознулись возле фабрики, где костюмы напрокат дают… Всякие там маскарадные…
— Она просила подвезти ее именно к этой фабрике?
— Да нет, фабрику мы как раз проехали. За фабрикой — маленький магазинчик. То ли хозяйственный, то ли еще что-то… А рядом с магазинчиком какое-то заведение… То ли увеселительное, то ли нет… Я не помню. Честное слово. Но там еще какие-то бутылки по бокам…
— Какие бутылки? По каким бокам?
— Понятия не имею. Вроде украшений.
— Так куда она вошла? В магазинчик или в увеселительное заведение?
— Вроде в заведение… Или в магазинчик… Не помню, ей-богу… Нет, все-таки в заведение.
— А ты не проследил?
— Зачем мне за какими-то девками следить? Тем более что она сказала, что сейчас выйдет… А, вот еще что… Она звонила! Точно звонила! По этому… По сотовому телефону. Еще перед тем, как мы с Фонтанки свернули. Позвонила и начала лепетать что-то типа “Хотел, хотел!”, быстро так… Несколько раз повторила…
— И?
— И все. Отключилась. Я ведь еще почему про хахаля подумал… Из-за этого звонка. Похоже, что хахаль чего-то хотел, да не смог. Или она ему не дала… Вот и жаловалась кому-то…
— Кому? — невольно вырвалось у Пацюка.
— Ну, не тебе же, правильно? Или тебе?..
Да, Жумыга действительно попал в точку. Он, Пацюк, “хотел, да не смог”. Все верно. Все абсолютно, безнадежно правильно. А ведь если бы он тогда удержал Мицуко… Нет… Он бы не удержал. В том состоянии, в котором она была, удержать ее было невозможно. Этот факт снова отсылал Пацюка к вопросу: что же такое увидела девушка в его машине или около его машины? Но даже приблизиться^ к ответу на этот вопрос он не мог. И что значит “Хотел!”? “Хотел убить меня?”… “Кто-то хотел убить меня?”…
А может, она увидела смертельного врага в окне “Аризоны”, которого он сам не заметил…
— …Ну, так как, командир? — бесцеремонно встрял в мысли Пацюка Жумыга. — Вроде я все рассказал, что знал. И даже больше. Гони пити-мити.
— Значит, магазинчик рядом с фабрикой, где даются напрокат карнавальные костюмы? — еще раз уточнил Пацюк.
— Ну!
— И увеселительное заведение с бутылками?
— Ну!
— Не забудь жене подсолнечного масла купить, Тимур Манивальдович, — напутствовал его Пацюк, протягивая сотенную.
…Бросив в ненасытную пасть трехглавого змея остатки своего состояния, Егор оказался перед выбором: либо возвращаться к Бороде, либо двигать в сторону улицы Добролюбова. Здравый смысл подсказывал ему: магазинчик в столь поздний час закрыт, а в увеселительное заведение “с бутылками” вряд ли пустят человека без денег… Лучше уж ароматические палочки с рисом! Но кто и когда прислушивался к голосу здравого смысла?..
Вот почему спустя какой-нибудь час Пацюк оказался на улице Добролюбова.
Не самой длинной и не самой известной. Хотя бы потому, что коренной питерец Егор. Пацюк даже не подозревал о ее существовании.
Он сразу же обнаружил замшелое здание фабрики по изготовлению театральных костюмов. Тут же, справа от двери, не открывавшейся по меньшей мере лет десять, висела потрескавшаяся табличка “ПРОКАТ”. Это и был ориентир, заданный Жумыгой. За фабрикой следовал шестиэтажный жилой дом с аркой.
Именно в этом доме, на первом этаже, и расположился магазинчик, который простак Жумыга сдуру принял за хозяйственный.
Впрочем, определение “магазинчик” не совсем подходило к двум широким вычурным витринам. В них были выставлены светильники, которых Пацюк, пользовавшийся одним-единственным прибором под названием “прищепка, артикул 2349-84”, в жизни своей не видел.