Битвы божьих коровок - Страница 90

— Это который транзитом на тот свет последовал? Без промежуточных остановок? — ехидно осведомился Сойфер.

— Именно! — огрызнулся Дергапут. — Именно! Его сестра мне рассказала!

— Сестра! — Додик бешеными темпами предавал розы, которые купил красотке на последние деньги. — Откуда ты знаешь, что сестра?! Она тебе что, паспорт свой показывала?

— В паспорте такие отметки не проставляются, — попробовал урезонить разошедшегося Додика Метелица.

— Один хрен! Может, она такая же сестра, как я — транссексуал!

— А ты транссексуал? — Метелица с Ариком синхронно приподняли брови.

— Ну, неудачный пример, согласен, — сразу же пошел на попятный Додик. — И все равно… Мы не знаем, почему она пришла к нам. А она соответственно может лепить к стене любого горбатого, за руку ее не ухватишь! Еще и мужа грузинского приплела! А может, у нее в каждом городе по такому мужу! А то и по два!

Нет, Метелица не мог, физически не мог вынести обвинения в адрес обожаемой “Kawasaki Ninja ZX-7RR”. И потому застучал ладонью по конторке. Неожиданно вспыхнувшая любовь к ниндзя заставила его соображать быстрее и открыла в его душе такие бездны, о которых он даже не подозревал.

— Предлагаю не обсуждать этого, пока не придет Анастасия. Надеюсь, она все нам объяснит. Давайте лучше поговорим о снимках. Есть какие-нибудь соображения по этому поводу?

— Да какие тут соображения! — бросил Додик. — Парень снимал свою подругу на фоне трупов. Вот и все. Развлекался.

— Не думаю. — Метелица уселся за стол. Он с удовольствием забросил бы на него еще и ноги (как делала вчера неподражаемая, затянутая в кожу ниндзя), если бы… Если бы успел с утра вычистить ботинки.

— А как же вы думаете, патрон? — В их споре с Додиком прыщавый Дергапут сразу же принял сторону “патрона”, и Метелица это почувствовал.

— Вряд ли она была его подругой. Подруги обычно улыбаются в объектив своим бойфрендам. А она на него ни разу не взглянула. Это раз. Да и он не приближался к ней больше чем метров на десять. Это два. И потом, с этими трупами тоже не так все просто.

Метелица подскочил со стула и плюхнулся на колени перед лежащими на полу снимками. Спустя секунду и Дергапут, и Сойфер присоединились к нему.

— Возьмем не все снимки, а хотя бы вот эти четыре. Под порядковыми номерами пять, шесть, семь и восемь…

Метелица аккуратно разложил снимки друг под другом.

— Теперь что мы имеем?

— Интересное кино, — бухнул Арик.

Кино действительно было интересным, во всяком случае — законченным. Небольшая короткометражка из жизни самоубийц.

— Вот, смотрите. Снимок номер пять. Девушка стоит на улице, задрав вверх голову, как будто кого-то высматривает в окне. Или просто наблюдает за окном. Теперь снимок шесть. Та же композиция с небольшим смазанным вкраплением в верхней части. Вопрос: что это за вкрапление?

— Если изображение смазано, значит, объект движется с определенной скоростью по отношению к снимающему. Это и арабу понятно, — хмуро, как бы нехотя, бросил До-дик. Он уже понял, куда клонит Метелица.

— И не просто с определенной скоростью, а именно с 9, 8 м/с. — Метелица вовсе не был уверен в этой школьной цифири, но надеялся, что его сотрудники еще тупее, чем он сам. — То есть — тело движется к земле.

— Какое тело? — спросил Арик.

— Обыкновенное. Будущий труп, — ответил за Метелицу Сойфер. — Арабу понятно.

— Все верно. На следующем снимке мы видим сам труп. Теперь уже труп настоящий, а не будущий. И, наконец, последний, восьмой снимок. Девушка уходит.

— Ну и что? — Арик решил вступиться за Барби. — Что в этом предосудительного? Ну, посмотрела соска, как человек из окна выпал. И пошла себе своей дорогой. Не век же возле трупа околачиваться.

— Вот! — почему-то обрадовался Метелица. — Ты это верно заметил: “посмотрела и пошла”. Это как в театре. Спектакль закончен, актерам спасибо, можно отправляться в гардероб. И что из этого следует?

— Обыкновенное человеческое любопытство. — Теперь голос Арика уже не звучал так уверенно. — Вы бы небось тоже губы распустили, патрон.

— Не отрицаю. Смерть, как инородное тело, всегда вызывает желание рассмотреть ее поближе. Но разница в том, что Барб… что девушка оказалась не просто случайной свидетельницей. Она ждала этой смерти.

— Ну да?!

— Более того, это ожидание ее забавляло. Видите, на пятом снимке она улыбается. Она знала, где и когда произойдет происшествие, и специально приехала, чтобы посмотреть на него. Спе-ци-а-льно!..

— С чего вы взяли, что специально? — вступился за Барби Арик. — Она, конечно, соска последняя, тут я не спорю. Но мало ли что бывает… Может, она рядом живет и никуда специально не приезжала. И вообще — смотрел человек на облака, думал о своем, улыбался, радовался жизни, а тут пожалуйста — труп на голову. Никто от этого не застрахован. Мог бы и вам свалиться.

— Я бы с тобой согласился, Аркадий, если бы не одно “но”. Это, как ты называешь, “интересное кино” прокручивается на пленке не единожды. То же развитие событий мы наблюдаем на снимках двенадцать, тринадцать, четырнадцать. И — косвенно, правда — на снимках шестнадцать, семнадцать, восемнадцать…

— И охота ей была каблуки ломать, по разрушенному дому шастая, — недовольно добавил Додик.

— Вот! Вот именно! Приличные девушки в одежде от Версаче по руинам не бегают. А она даже бинокль захватила, чтобы получше рассмотреть.

— А что рассмотреть? — снова вклинился Арик. — Что рассмотреть-то? Ведь никто из окна не вываливался!

— А необязательно из окон сигать. — Теперь и Додик стал на сторону Метелицы. — Можно и газовые конфорки открыть до упора. И голову в петлю сунуть. И вены испохабить.