Битвы божьих коровок - Страница 73

— А кровь? Почему идет кровь?

— Спросите у моей жены, — изрек Быков после непродолжительного молчания.

— А при чем здесь ваша жена?

— Это наверняка ее рук дело. В прошлом году таскалась на Гаити. Якобы по турпутевке, погреть старые кости в Карибском море. Но я-то знаю, что она там делала. Не свои кости грела, а мои перемывала. Брала уроки у какого-нибудь полоумного колдуна вуду. А теперь сидит у себя в келье и тычет иголки мне в темя.

— В каком смысле — тычет?

— В самом прямом. Вы разве не знаете, как это делается? Состряпала из воска мою фигурку, нарядила ее в тряпицы и теперь таким вот образом развлекается…

Настя поежилась. Она хорошо понимала Быкова. Жена Малхаза цхалтубского — Кетеван в свой первый приезд в Вознесенское так невзлюбила Настю, что насовала иголок в ее любимую пуховую подушку, оставшуюся от мамы. Как же она мучилась головными болями!.. А иголки были торжественно извлечены уже после того, как Настя родила Илико. Только появление на свет маленького грузина примирило неистовую Кетеван с русской родственницей.

— И вы верите в вуду? — спросила Настя.

— А вы нет? После того, что увидели?

— И все-таки вам лучше показаться врачам.

Ответить Быков не успел — где-то в глубине мастерской раздалась трель звонка. Протяжная и настойчивая. Так мог звонить человек, который пришел требовать свое. Уж не Марина ли решила заявиться, чтобы проверить, как прошел сеанс иглотерапии? Нет, конечно же, в вудуизм Настя не верила, но… С тем, что ненависть Марины материальна, она была готова согласиться.

— Кажется, к вам кто-то пришел, Дмитрий, — осторожно сказала Настя.

— Откройте, если вам не трудно.

— А если это ваша жена?

— Ну что вы! — Эта мысль показалась Быкову такой забавной, что он даже позволил себе улыбнуться. — Моя гремучая змея приползет сюда только после того, как смерть Дмитрия Быкова будет засвидетельствована тремя инстанциями. Как минимум. Запротоколирована и увенчана тремя печатями. Как минимум. Ей нужно время, чтобы поверить своему счастью.

Черт, они будут ненавидеть друг друга, даже лежа в соседних гробах! Даже жарясь на соседних сковородках в аду!..

— Откройте, — снова попросил Быков, и Настя отправилась к выходу.

…На вид ему было лет тридцать. Он стоял, широко расставив ноги, обутые в точно такие же, как у Насти, “гриндеры”. И куртка у него была точно такая. И штаны. И волосы. И загар.

Да-а…

"Может быть, мы были сиамскими близнецами? — подумала Настя между двумя ударами сердца. — Родились со сросшимися затылками, а потом нас разделили, разорвали кожу кухонным ножом, — подумала Настя между двумя ударами сердца. — Почему мама скрывала? — подумала Настя между двумя ударами сердца. — Почему не он муж Марины? Если бы он был мужем Марины, все восемь пунктов инструкции были выполнены сами собой, — подумала Настя между двумя ударами сердца. — Но ведь это страшный грех — желать брата… И вдвойне страшный — желать брата-близнеца, — подумала Настя между двумя ударами сердца. — Быть может, все это оттого, что я избавилась от обручального кольца, разорвала его магический круг? И в него, как волны, хлынули искушения, — подумала Настя между двумя ударами сердца. — Кажется, я съела всю помаду с губ… Сожрала самым беззастенчивым образом”, — подумала Настя между двумя ударами сердца.

Сердце посетителя билось, очевидно, гораздо быстрее Настиного. Он осмотрел ее с головы до ног и понимающе улыбнулся.

"Это совсем не то… Я здесь, потому что…” — хотела сказать она. И не сказала. Да и зачем ей говорить, если Он сам будет говорить за двоих… И решать за двоих. Всю оставшуюся жизнь.

— У вас кровь на ноге. — У незнакомого близнеца оказался низкий и довольно приятный голос. — Вы видели?

— Да… То есть — нет…

С трудом оторвавшись от бледной шевелюры гостя, Настя скосила глаза на собственные, вызывающе голые ступни. Из щиколотки левой ноги сочилась кровь. Очевидно, она порезалась, когда прыгала вокруг Быкова.

— Вам нужно ее перевязать, — посоветовал незнакомец и тотчас же перешел к делу:

— Митька дома?

— Да… Он там… У себя…

— Я пройду?

— Я не знаю. — О господи, разве она может сопротивляться ему? — Да, конечно.

Парень двинулся к японской перегородке. Он ни разу не оглянулся. Насти для него не существовало. Ну хорошо, пусть так. Ты еще пожалеешь… В конце концов, не ты меня сюда приглашал, и я имею право вернуться и налить себе вина. И даже укутаться в одну из драпировок. Пришедший в себя Быков меня не остановит, ведь с сегодняшнего вечера я официально вступила в должность музы. Или — преемницы музы, как ему будет угодно.

Настя уже собиралась войти, когда ее остановили тихие голоса Быкова и его гостя. Было похоже, что они очень недовольны друг другом. Солировал блондин.

— …я заплатил, и я хочу получить свою вещь.

— Слушай, Кирилл. Я уже объяснял тебе. Ты же видишь, что случилось. К тому же я плохо соображаю сейчас. У меня опять это началось. Наверняка что-то не в порядке с головой…

— У тебя всегда было не в порядке с головой.

— Черт бы тебя побрал! Можешь завернуть в бумагу каждый осколок и вывезти их хоть сейчас к чертовой матери… Вещи нет. Она разбилась. Форс-мажорные обстоятельства.

— Мне плевать на твои форс-мажорные обстоятельства. — Блондин не повышал голоса, и это выглядело откровенной угрозой. Прямой и явной.

— Я сейчас верну тебе твои деньги.

— Мне не нужны деньги. Мне нужна вещь.

— Ее нет.

— Мне нужна вещь.

— Выбирай любую лампу. Их здесь четыреста пятьдесят. Можешь забрать две. Плюс все твои деньги. Это даже больше чем справедливость. Это безумие с моей стороны… Но, черт с тобой, у меня сейчас нет настроения ругаться и выяснять отношения.