Битвы божьих коровок - Страница 39

— Для меня — да.

— И как же вы вышли на нее?

— На кого?

— На девушку? Ну, и на работу, разумеется.

— По объявлению. Знаете, такие бесплатные газеты… “Центр-плюс” называются. Их в почтовые ящики кладут… По-моему, у меня она где-то сохранилась.

— И что же было в газете?

— Требуется сторож и все такое… Оставьте свое сообщение на пейджере, вам перезвонят. Я оставил. Мы встретились с хозяйкой… Приехали сюда. Я все осмотрел, сказал, что согласен. Обговорил с ней условия. Она дала мне деньги вперед. И ключи от дома. Рассказала, что к чему. Потом мы встречались с ней во второе воскресенье месяца, она передавала деньги. У “Маяковской”, я уже говорил…

— Только она?

— В каком смысле?

— Только она передавала?

— Два или три раза приезжал мужчина. Думаю, это когда хозяйка куда-нибудь уезжала.

— Он сам вам об этом говорил?

— Кто я такой, чтобы передо мной отчитывались? Просто я так предположил, вот и все.

— А сама Алексеева — она никогда сюда не приезжала?

— Кроме единственного первого раза — нет… Сюда вообще никто не приезжал.

— А вы ни с кем не общались? Вы ведь здесь уже около года.

— Нет… Я не люблю людей. У меня от них ногти слоиться начинают.

"Отмороженный какой-то… разговаривать не разговаривал. Вроде как лыбится тебе, а сам сквозь тебя смотрит”, — вспомнил Забелин короткую характеристику, данную сторожу хохлом Полтавченко. Совсем недалек от истины хитрый хохол!..

— Ничего, что я здесь сижу? — спросил Забелин.

— А что мы можем сделать? И вы, и я?

— Значит, в субботу и воскресенье вас здесь не было?

— Нет.

— А свидетели утверждают…

— Этот строительный мусор? — На лице Спасского возникло выражение гадливости. — Что он может утверждать?

"Статья 101 УК РФ по тебе плачет, попрыгун ты чертов… “Принудительное лечение в психиатрическом стационаре”. А уж за убийство с особой жестокостью по статье 105 УК РФ, часть 1, тебе корячиться наверняка…”

— И тем не менее свидетели утверждают, что в субботу и в воскресенье вечером в том крыле дома, где вы проживаете, горел свет.

— Я этого и не отрицаю. — Поймать Спасского за рукав засаленного свитера оказалось не так-то просто.

— Не отрицаете?

— Видите ли… В городе я бываю редко, только раз в месяц, когда приезжаю за зарплатой. Все остальное время нахожусь здесь. Я — сторож, для этого меня и нанимали. Чтобы отпугивать всякий сброд — мародеров, бомжей. Детей, которым делать нечего. И когда я уезжаю отсюда — всегда оставляю свет. Это — психологический фактор. Не всякий решится залезть в дом, если он не кажется пустым.

— И в эти выходные…

— Не просто выходные, — снисходительно поправил Спасский Забелина. — Второе воскресенье месяца. Я должен был встретиться с хозяйкой и получить свою зарплату. А потом уже уехать к матери.

— К матери вы не поехали. И денег не дождались, если я правильно понимаю.

"Да и кто бы тебе платил, если работодательница к воскресному утру уже лежала на мраморном столе-с перерезанным горлом…”

— Отчего же… Деньги я получил. Подъехал тот самый человек, который обычно подменяет Миц… Алексееву.

— А вернулись вы в воскресенье вечером. И не заметили ничего подозрительного.

— Я уже говорил. Я отправился спать. И потом… Я не поднимаюсь на второй этаж. Живу в том крыле, которое мне определила хозяйка. Плюс хозблок. Это было одно из условий моего найма на работу.

— И вы ни разу его не нарушали.

— Я и не мог его нарушить. Дверь на второй этаж всегда закрыта.

Очкастый врал таким наглым образом, что Забелин даже задохнулся от негодования.

— Свидетели утверждают, что дверь была открыта. Именно из нее они спустились в холл.

— Они могут говорить все, что угодно. Вы не исключаете, что с их стороны имел место сговор? Так что здесь имеет место быть их слово — против моего. Патовая ситуация, вы не находите?

— Одну из улик, а именно эмалированный тазе кровью жертвы, нашли у вас под раскладушкой гораздо позже. Уже во время проведения оперативно-разыскных мероприятий. Надеюсь, этот очевидный факт вы не отрицаете.

После этой реплики Забелина Феликс Олегович Спасский надолго замолчал. А Забелин, близко придвинувшись к пижонским очкам поклонника Сатаны, задушевно произнес:

— Ты хоть понимаешь, во что вляпался, парень? И если не найдется хоть какой-нибудь завалящий господь бог, который подтвердит твое алиби на субботний вечер… А лучше — сразу два или три со святым духом в придачу… Я тебе не завидую.

Наконец-то! Наконец-то он прищемил хвост этой велеречивой академической гадине!

— Я буду разговаривать только в присутствии адвоката, — прошелестела гадина и дрожащими кончиками пальцев вытерла пот со лба. — А вам больше ни слова не скажу.

— Еще как скажешь! — улыбнулся Забелин и сразу же перешел на официальный тон:

— Подпишите ваши показания, Феликс Олегович. Я задерживаю вас до выяснения всех обстоятельств дела.

— Но… Я не убивал…

Но стенания юного Гиммлера уже мало трогали Забелина. Косвенных улик было хоть отбавляй, наверняка найдутся и прямые. Теперь только одно обстоятельство смущало его. Только одно. Личный досмотр показал, что на теле Спасского не было найдено ни одной царапины. Ни свежей, ни подсохшей — никакой. Только два застарелых шрама и родимое пятно в паху, по форме и цвету напоминающее раздавленную клубнику.

И больше ничего.

…Спасского увезли. Судмедэксперт Крянгэ уехал вместе с оперативниками. А Забелин остался у “рафика” поджидать Пацюка. Тот появился спустя двадцать минут в самом мрачном расположении духа. Да что там мрачном — он был не похож сам на себя, тень от человека, тень от тем и человека. И круги под глазами. Черт возьми, да из него как будто весь воздух выкачали!..