Битвы божьих коровок - Страница 17

— Здесь очень хороший “Мерло”.

— Пусть будет “Мерло”.

Это уже походило на начало флирта, и Пацюк приободрился. И совсем забыл о Насте. А заодно и о цели визита. Но деревенщина снова напомнила о себе, как кувалдой громыхнув по тонкому механизму любовной игры.

— Заказывать “Мерло” к такому соусу — невежество, — сказала деревенщина. — Если бы была тушеная рыба, еще понятно.

— И что же вы предлагаете? — Мицуко впервые посмотрела на Настю с интересом.

— Вот это. — Смуглый палец Насти с коротко, почти до мяса, состриженным ногтем уперся в строчку меню. — “Барбареско”.

— Пусть будет “Барбареско”, — снизошла легкомысленная любовница самоубийцы. — Значит, вы разбираетесь в винах?

— Разбираюсь. И вам не мешало бы разбираться, если уж посещаете хорошие рестораны.

После этой фразы за столом повисла нехорошая тишина. Черный макияж Мицуко почернел еще больше, а губы сложились колечком.

— Вы из какой деревни? — нанесла ответный удар она. — Что-то я запамятовала. Из Виллариба или из Вил-лабаджо?

— Из Вознесенского. Это на юге.

— Заметно. Извините, я сейчас…

Мицуко, заледеневшая в своем презрении, поднялась из-за столика и двинулась к выходу.

— Куда это ее понесло?

— А вас куда понесло? Забыли, что ли, для чего мы сюда пришли? — Все рушилось, и, стараясь скрыть досаду, Пацюк напустился на Настю.

— Нет. Но…

— Вы же сами настаивали на встрече. — Он махнул рукой и устремился за девушкой.

И ухватил только шлейф ее духов, ведущий к туалету. Недолго наслаждаться ароматом “Magie Noire” не пришлось.

— Так и будете здесь куковать? — насмешливо спросила подошедшая Настя и, отодвинув Пацюка плечом, отправилась следом за Мицуко.

Счастливица.

…Предмет его воздыханий появился, когда Пацюк докуривал четвертую сигарету.

— Так я заказываю вино? — обратился он к Мицуко. Та отреагировала довольно странным образом:

— Сами его и выпьете. За здоровье вашей сумасшедшей. А я ухожу.

Через секунду за ней с треском захлопнулась дверь, а из туалета наконец-то выплыла тупорылая колхозница.

— Что вы ей сказали, идиотка?! — Пацюк не сводил глаз с физиономии Насти — красной и распаренной.

— Еще неизвестно, кто из нас идиотка!

Но он не стал вдаваться в подробности. Другого случая не будет. Нужно немедленно догнать ангела и попытаться ухватить его за крыло.

Когда Пацюк выскочил на улицу, Мицуко уже ловила машину.

— Подождите!.. — просипел он. — Мне нужно поговорить с вами…

— Отвянь! Уже поговорили.

В конце улицы появился джип. О, Пацюк хорошо знал эти машины, охочие до девушек, подобных Мицуко. Сейчас серебристо-черная (как раз под цвет ангельских волос) тварь затормозит у обочины и переедет колесами не только робкие пацюковские чувства, но и всю его нескладную жизнь. Сейчас… Сейчас…

И Пацюк решился. Он схватил Мицуко за руку и выдернул на тротуар. Получилось не очень галантно, зато убедительно. Джип промчался мимо, и улица на некоторое время снова опустела. Действовать нужно быстро, иначе, не ровен час, снова появится какой-нибудь сексуально озабоченный “Мерседес”.

Или “Лексус”.

— Если хотите, я подвезу вас. — Пацюк осторожно выпустил руку девушки.

— А какая у вас машина?

— Это имеет значение?

— В отечественных таратайках я не езжу.

— У меня “БМВ”. — Пацюк решил не вдаваться в подробности.

— O'key-dokey! — смилостивилась Мицуко.

— Куда вам?

— В центр.

Пацюк нахмурился. Экзотическая Мицуко жила совсем не в экзотической Сосновой Поляне, густо заселенной бывшими работягами с бывшей оборонки. Он выучил ее адрес, подшитый к делу, наизусть. Интересно, куда она направляется сейчас? Гадать бесполезно — очевидно, есть слишком много мест, которые жаждут принять красавицу в свои объятья…

— Это и есть ваша машина? — с неподдельной иронией спросила Мицуко, когда они приблизились к “бээмвухе”.

— Не совсем моя, — тотчас же струсил Пацюк. — Вообще-то у меня “Мазда”, но она сейчас в ремонте. Какой-то лох в бочину воткнулся. А эту я у приятеля одолжил. Не бог весть что, конечно…

— Ладно, поехали.

Пацюк бросился открывать переднюю пассажирскую дверь.

Устроившись на сиденье, Мицуко спросила:

— А эта ненормальная и вправду его сестра?

— Да.

— Бедняжка. Наверное, поэтому он всегда утверждал, что сирота…

— У вас замечательные духи, — моментально перевел стрелки Пацюк. Бедные сироты как таковые его не интересовали. Его интересовали “Magie Noire” как повод для контактных видов единоборств и боев без правил. В смешанном, женско-мужском, составе.

— Да? У вас дурной вкус.

Такого Пацюк не ожидал и потому продолжил по инерции:

— Как они называются?

— Лично я называю их “Временные трудности”. Облом-с. Пацюк воткнул ключ зажигания и молодецки (как и подобает прожигателю жизни, случайно выпавшему из “Мазды”) повернул его.

— Куда едем? Ответа не последовало.

Несколько секунд он вслушивался в ровный рокот мотора, а потом повернул голову к Мицуко. И поразился перемене, произошедшей в ее лице. Нет, теперь уже трудно было назвать лицом резиновую маску с черным провалом рта. Глаза Мицуко бешено вращались, с ресниц падали хлопья туши — прямо на безупречную еще секунду назад линию скул. Бастион красоты рухнул, не успев даже выбросить белый флаг. Теперь они сражались в одиночку — глаза, лоб, тонкие ноздри, — сражались и погибали. Мицуко всхлипнула и начала биться в дверцу.

— Да что с вами?

Ответом ему стал сдавленный стон. Скорее машинально, чем преследуя какую-то цель, он потянулся к девушке — только для того, чтобы помочь ей открыть дверцу. Но Мицуко, скользнув по манжету рубашки, оттолкнула его руку, как будто это была сколопендра, мурена, электрический скат… Пацюка пронзила острая и моментально стихшая боль — и через несколько секунд Мицуко вырвалась на свободу. Издав вопль ужаса, она бросилась прочь от машины Пацюка.